Из мемуаров последнего руководителя ГДР Эгона Кренца.
Книга вышла в Германии в 1999 году, где охватывает период событий предшествовавших ликвидации ГДР и ее поглощения ФРГ, основываясь на записях Кренца того периода.
Наконец Чаушеску появляется. Он обнимает Хоннекера и желает ему скорейшего выздоровления.
Я слышу, как он говорит: «Горбачев собирается строить «европейский дом». А мы все как раз занимаемся разрушением собственных домов».
Во время полета из Бухареста в Берлин Хонеккер посылает за мной.
«Лицемеры,- говорит он. Несмотря на успокоительное, он возбужден. — Раньше западные политики во всем угождали Чаушеску. Любое отклонение от общего курса они превозносили как выражение отповеди Москве. Чем больше Чаушеску критиковал Москву, тем больше Запад его хвалил. Когда нам не хотели давать кредитов, он их получал. Его действия в глазах Запада стоили много денег. Когда Румыния в 1984 году приняла участие в Олимпийских играх в Лос-Анджелесе (все остальные социалистические европейские страны под нажимом СССР не стали участвовать в играх), все западные политики превозносили Чаушеску как великого героя. А теперь они его бросили. У них уже есть Горбачев».
Я слышал от Хоннекера уже многое, но тут такие горькие слова о первом человеке Москвы! Я объясняю это за счет его болезни. Неужели Хоннекер в самом деле считает Горбачева человеком Запада? Я не хочу этому верить.
1 ноября. 10 часов утра по Московскому времени. Горбачев в своем кабинете окружен журналистами. Он вырывается из окружения., направляется ко мне, обнимает меня и приветствует братским поцелуем. Кто-то из моего сопровождения в тот же день говорит, что это был поцелуй Иуды. Это недоверие или дальновидность? Этого я не знаю. Может быть, экспертам больше известно о стратегии Горбачева. Но и мне понятно, что его политика противоречива. В экономическом плане она нереалистична, а отчасти примитивна. Жизнь советских людей стала тяжелее. Дискуссия о «белых пятнах» в истории ведется не в деловом, а в эмоциональном плане. У многих людей она отнимает социалистические идеалы. Когда Горбачев говорит о Западе, видно, что он мечтатель. Напрасно он надеется, что НАТО способно к новому мышлению в отношении социалистических стран.
Спрашиваю Горбачева:
— Михаил Сергеевич, какое место отводит Советский Союз обоим германским государствам в «общеевропейском доме»? ГДР — это дитя Советского Союза. Нам важно знать, не отрицаете ли вы своего отцовства?
После перевода смотрю на своего собеседника. Он в задумчивости. Что-то тихо говорит себе под нос. Кажется, это русская пословица, которая по смыслу гласит: сколько веревочке не виться, а конец будет. В моих записках после этого стоит вопросительный знак.
Горбачев делает вид, что не понял моего вопроса. Поэтому, я дополняю:
— Между ГДР и другими социалистическими странами есть серьезное различие. ГДР — это прямой результат Второй мировой войны. Она является частью какого-то целого. Так вот, высказываются разные спекуляции насчет того, а будет ли ГДР вообще место в «общеевропейском доме».
Я избегаю вопроса: «А что ты скажешь о западных предложениях, что Советский Союз стоит за единство Германии?». Мне не хочется его дразнить. Простые «да» или «нет» меня не устроят. Мне нужен ясный ответ, каковы планы у Советского Союза в отношении ГДР. Со времени моего избрания генеральным секретарем я из-за западных измышлений не касался темы германского единства. Сначала мне нужен ответ Горбачева.
Он реагирует недоуменно:
— Что тебе пришло в голову? Товарищ Яковлев совсем недавно говорил с Бжезинским. Они обсуждали, в частности, могут ли США представить себе воссоединение Германии. Бжезинский сказал, что для него это было бы полным провалом.
Интересно, думаю я, они говорят о германском единстве с США, но не с ГДР.
4 декабря.
Горбачев не замечает, что его новое мышление совершенно не ценится другой стороной. В политике первую скрипку играет не мораль, а политические интересы.
Встреча с Бушем не имела твердой повестки дня, сообщает Горбачев. Отсюда он заключает, что образ врага теперь постепенно исчезает. Речь идет, может быть, о неудобном партнере или сопернике. Очень много Горбачев говорит на тему разоружения. Он считает, что поведение американцев свидетельствует о том, что образа врага больше не существует. Сколько же еще иллюзий способна выдержать такая страна как СССР?
Горбачев спросил Буша, следует ли понимать американские призывы к объединению Европы на основе западных ценностей как стремление к уничтожению социализма? Буш признал: при всех размышлениях о будущей судьбе сейчас необходимо сохранить Варшавский договор и НАТО как элементы стабильности.
С Бушем обсуждался и германский вопрос. По словам американского президента, США подтвердили, что они продолжают выступать за существование границы, за существование двух германских государств, за послевоенные реальности.
Вскоре, ГДР прекратила свое существование.
Эгон Кренц «Осень 1989 года». Издательство МГУ, 2009-й год.
