Для меня эта проблема носит в основном психологический характер, а вот для власти — ярко выраженный политический.

Отказывающаяся идти на убыль эпидемия коронавируса вкупе с долгим карантином и наступлением солнечных и теплых дней медленно, но верно загоняют путинскую вертикаль власти в политический капкан.

Чтобы сломать этот вектор движения, от ВВП потребуется все его искусство политического маневрирования и вся его способность убеждать.

Человек — существо, которое является рациональным лишь условно. Когда за окном хлещет хмурый осенний дождь и весь организм охватывает хандра, мы склонны более критически и негативно относиться к нашим политическим лидерам. А когда на дворе ярко светит ласковое солнце, мы, напротив, склонны им многое прощать.

Слуги народа всех мастей прекрасно знают об этом политическом феномене и очень активно им пользуются. Например, до недавнего времени премьер-министр Великобритании обладал правом назначить новые парламентские выборы в любой удобный для себя момент. И что вы думаете? В период с 1979 года по 2019 год британские парламентские выборы только один раз проходили не в мае-июне.

Но политически благоприятным временем поздняя весна и раннее лето были не всегда. До наступления современной эпохи этот период был известен в Европе как hunger gap — время голодного разрыва. Запасы продовольствия, оставшиеся со времен прошлогоднего урожая, уже истощились или близки к истощению. А вот урожая этого года пока нет — его надо подождать еще несколько недель или месяцев.

Коронавирус в каком-то смысле отбросил современный российский политический календарь на несколько столетий тому назад. Из политически благоприятного периода поздняя весна превратилась в проблемный. Российская власть лицом к лицу сталкивается сейчас с целым рядом схожих «разрывов».

Представьте себе: вы переплываете бурную реку, боретесь с сильным течением, избегаете несущихся на сумасшедшей скорости катеров, считаете каждый метр, который остался до вожделенного другого берега. Наконец, вы его достигаете. И тут вам объявляют: спасибо за ваши героические усилия! Но вам надо сию же минуту плыть обратно! С моей точки зрения, эта метафора довольно точно описывает состояние многих из нас после четырех недель строгого карантина.

Еще в конце марта известный в прошлом российский политтехнолог Вадим Малкин написал в социальных сетях: «Те, кто всегда ратуют за немедленный строжайший карантин с первой сотни случаев, очевидно, недооценивают явление, которое в хороших и продвинутых моделях распространения вирусов описывается как social distancing fatigue («усталость от социального дистанцирования»).

Люди могут относительно безболезненно (ключевое слово — «относительно») резко ограничить свои социальные контакты лишь на определенное количество времени. Это, знаете, как на диету жесткую сесть. Три недели — да, хватает сил. А потом человек срывается, начинает нарушать или вообще идет во все тяжкие. В итоге — сбросил 1 кг, набрал три.

Так же и с ограничением социальных контактов. После трех недель взаперти огромное количество людей, какие бы драконовские санкции за нарушение карантина не вводить, начнут мухлевать».

Конечно, страх перед смертью сильнее «усталости от социального дистанцирования». Но здесь себя во всей красе проявляет коварство коронавируса. Вот как это коварство в тех же социальных сетях очень точно описала известный деятель российского волонтерского движения Елена Альшанская: «Реально уровень катастрофы виден только врачам… Но для большинства ее нет. Мы не видим ее. Мы видим обычный город, где за окном обычные улицы, начинается весна, нет никакой разрухи, войны.

Люди не падают замертво, и совершенно непонятно: зачем это все? Ведь никто не видит никаких признаков катастрофы».

Все это вместе взятое катапультирует российскую власть в эпицентр запутанного клубка эмоционально заряженных противоречий. Еще в советском фильме «В город пришла беда» об эпидемии оспы в Москве в хрущевскую эпоху было очень метко подмечено: в период подобных катаклизмов в разумном государстве по факту устанавливается «диктатура врачей».

Так вот, наша современная российская «диктатура врачей» устами главы Роспотребнадзора Анны Поповой уже сказала свое веское слово: после 30 апреля «нам нужно еще как минимум две недели жестких ограничений из-за коронавируса».

Подозреваю, что, когда пройдут эти искомые две недели, выяснится, что минимума окажется недостаточно. Реальный «минимум» будет включать себя весь май и, возможно, весь июнь. Но является ли то, что необходимо с эпидемиологической точки зрения, реально достижимым, если смотреть на ситуацию через политическую призму?

Как удержать людей в домах на фоне жаркой погоды, которая, судя по заявлению научного руководителя Гидрометцентра Романа Вильфанда, уже не за горами? Как удержать людей в домах на фоне новостей о постепенном снятии ограничений в иностранных государствах, которые столкнулись с коронавирусом раньше России? Как удержать людей в домах на фоне нарастающей дезорганизации экономической жизни страны и падения или даже потери доходов граждан?

Принято думать, что в рамках борьбы с эпидемией необходимо балансировать сражение собственно с вирусом и схватку за спасение экономики от коллапса. Но это явно не полное описание реального положения дел.

В реальности путинская вертикаль власти находится сейчас не меж двух, а меж трех огней. Третий огонь — это необходимость успокоить общество, не допустить его дезорганизации и при этом продолжать прописывать ему все новые и новые «горькие пилюли».

Путин понимал эту дилемму изначально — еще на самых ранних стадиях кризиса. Помните, например, как в своем самом первом обращении к народу по поводу коронавируса ВВП говорил не о негативно звучащем «карантине», а о приятных для уха каждого не помешанного на трудоголизме человека «нерабочих днях»? В марте подобное «засахаривание горькой пилюли» помогло власти без лишних волнений ввести в стране искомый карантин.

Но те политические приемы, которые эффективно работали в конце марта, не будут столь же действенными в конце апреля или в мае-июне. Чтобы не оказаться в капкане, власти надо срочно расширять свой политический инструментарий. Время сейчас, как я уже сказал, движется медленно, словно улитка. Но запаздывания реакции оно не прощает.