Обухов переулок
Политика
К тройственному союзу Москвы, Пекина и Тегерана.
Внезапно в подконтрольных США СМИ стала набирать силу волна изумления по поводу утечки содержимого готовящегося ирано-китайского стратегического соглашения. Как пишет пресса, власти Исламской Республики Иран собираются, мол, продать за 400 млрд долларов страну в полную кабалу Китаю на предстоящую четверть века. Более того, в особенности подчеркивают западные издания, к чисто экономическому содержанию сейчас добавилась значительная военная составляющая, предполагающая размещение в Иране боевых подразделение НОАК.
В общем, Китай расширяет свою будущую Сферу Всеобщего Благоденствия уже до Ближнего Востока, и, что еще важнее, тем самым ущемляются российские геополитические интересы. Однако иранские власти просто так продаваться не желают. В связи с чем, Тегеран делает реверансы в сторону Москвы, как бы приглашая на этот танец еще и Россию. В общем, как всегда, «все пропало и мы все обязательно умрем».
Как водится, шумиха поднялась не совсем на пустом месте. Более того, большинство упомянутых фактов – правда или что-то очень к ней близкое. Другое дело – как хитро она подается американцами и подконтрольными им мировыми СМИ, и как расставляются акценты. Поэтому разбираться начнем, по традиции, «от печки».
Программа ирано-китайского сотрудничества действительно существует. Пресс-службы ИРИ и КНР сообщали, что некую дорожную карту всеобъемлющего 25-летнего взаимного стратегического партнерства обсуждали иранский министр иностранных дел Мохаммад Джавад Зариф и глава МИД Китая Ван Ли еще на встрече в августе 2019 года в Пекине. Но тогда все подавалось лишь как работа по продлению предыдущего аналогичного договора от 2016 года, потому особой тревоги ни у кого не вызвало.
Объявить аларм попыталась New York Times, якобы «из собственных источников» раздобывшая «возможный проект» документа по состоянию на июнь 2020, якобы служивший основой новой ирано-китайской дипломатической встречи тоже в Пекине. Но, вероятнее всего, сыгравшая лишь каналом запуска добытых разведкой сведений в официальный публичный оборот.
Как бы там ни было, в «проекте» говорилось об обещании КНР инвестировать 280 млрд долларов в развитие нефтегазовой, нефтехимической и нефтедобывающей отрасли ИРИ. И не меценатства ради, а прямой корысти для.
В общем, на эти деньги китайские компании получают приоритетное право участия в любых (новых, остановленных, незавершенных или перепрофилируемых) нефтегазовых проектах. Участия – в смысле приобретения максимально возможной доли активов. Далее, Иран заранее, на весь период действия договора, то есть, на 25 лет, гарантирует Китаю автоматическое и безусловное предоставление скидки в 12% от средней скользящей цены за 6 месяцев на любой закупаемый Китаем объем. Включая все, что будет в Иране вообще выставляться на продажу. Плюс к тому, Китай получает дополнительный бонус в виде еще 8% скидки для компенсации рисков.
Уже одно это обеспечивает Пекину возможность на длительную перспективу получать не менее 2 млн баррелей нефти в сутки по цене на 20% «ниже рынка». А с учетом перспективы расширения добычи и, соответственно, экспортных возможностей Ирана в перспективе, то и до 3,5 млн баррелей в день.
На первый взгляд, не очень много. Китай импортирует от 11 до 12 млн баррелей в сутки. Но, во-первых, «курочка по зернышку», и во-вторых, это еще не весь перечень удовольствий. Соглашение позволяет Пекину расплачиваться с Тегераном в так называемых «мягких валютах» (например, в валютах африканских стран или государств постсоветского пространства), что уже само по себе сулит дополнительную экономию в 10–12%. Да еще Китаю позволено задерживать платежи сроком до 2 лет.
В общем, по самым скромным оценкам, в случае его подписания, Соглашение даст Китаю возможность получать около четверти импортируемого объема нефти и нефтепродуктов по цене минимум на 32–35% ниже текущих котировок. А вот это уже вполне достойный приз даже для очень сложной и рискованной партии.
Впрочем, только упомянутыми 280 миллиардами инвестиции не ограничиваются. Еще 120 млрд предполагается вложить в развитие иранской инфраструктуры. В самом широком смысле этого понятия. Обычные дороги. Железные дроги. Расширение существующих и строительство новых портов.
Плюс электрификация главной магистрали ИРИ – пути между Тегераном и Мешхедом протяженностью в 900 км. А также построить линию скоростных поездов Тегеран-Ком-Исфахан и расширить эту модернизированную сеть до северо-запада через город Тебриз, который встраивается в сухопутную часть китайского проекта «Пояса и Пути» и становится основным логистическим узлом его так называемого «южного сектора».
Тебриз – мощный хаб для целого ряда ключевых объектов нефтегаза и нефтехимии, а также отправная точка для магистрального газопровода Тебриз-Анкара, станет точкой опоры на 2300 — километрового проекта Новый Шелковый путь, который связывает г. Урумчи (столица западной провинции Синьцзян) и г. Тегеран и соединяет Казахстан, Кыргызстан, Узбекистан и Туркменистан по пути, а затем через Турцию — Европу.
Зачем все это Китаю – понятно. Пользуясь сформировавшейся слабостью США, как мирового гегемона, в американоцентричном глобальном мире, Пекин активно формирует собственный закрытый кластер, опираясь на который он сможет спокойно благоденствовать, минимум, до конца текущего века. Крайне мало завися от торговых отношений с США, а в идеале не завися от них вовсе, превратив внешнюю торговлю лишь в приятный, но не обязательный бонус к своему «Всестороннему региональному экономическому партнерству», подписанному в ноябре 2020 года на базе стран АСЕАН.
А вот причина, по которой на вроде как кабальные условия соглашаются власти Ирана, выглядит не столь очевидной. На первый взгляд, многим кажется, что иранское руководство прямо продает страну китайцам «за смешные деньги». Однако не стоит забывать, в каком положении находится ИРИ в экономическом и политическом смыслах.
В 2004 году Иран формировал до 5,1% мировой добычи нефти, зарабатывая на этом от 25 до 30 млрд долларов в год, что только напрямую формировало 18,7% его ВВП, а с учетом экономических мультипликаторов давало 60% всех государственных доходов и формировало до 80% общей годовой стоимости экспорта и поступлений иностранной валюты, на которых страна вообще могла строить свое долгосрочное развитие. Так как других источников экономического роста у ИРИ попросту нет.
Американские санкции перекрыли более 80% денежного потока, не просто сильно затормозив развитие иранской экономики, но и создав угрозу геополитическому существованию страны в целом.
Эта старая и многократно апробированная схема – стимулировать рост внутреннего недовольства в неугодном государстве через падение уровня жизни его населения. Чтобы дальше толпы протестующих сами снесли собственное правительство. И в возникшей кутерьме появилась возможность привести к власти «более правильных пацанов, хорошо понимающих, кто – рука кормящая, а с кем не то что дружить, но даже по одной пустыне ходить не следует».
Иранские власти научились жить под санкциями, но при этом они еще поняли две долгосрочные угрозы. В мире, где торговля завязана только на США и подконтрольную американцам Европу, им в реальности ничего хорошего не светит. Во всех смыслах, включая региональный.
Хорошо видно, как из Монархий Залива новый геополитический союз достаточно успешно формирует Израиль, которому сильный Иран на Ближнем Востоке нужен примерно, как в финской бане лыжи.
Более того, Тель-Авив оставляет Тегерану всего две перспективы: или сдаться на милость победителя, отказавшись от какой бы то ни было независимости даже в рамках Персидского залива, став бесправным, даже не американским, а израильским сателлитом, или геополитически полностью умереть. Израильское руководство полно решимости даже прямо бомбить Иран, если сочтет такое возможным. Тем более что израильские ВВС иранские ядерные центры уже несколько раз на ноль множили.
Чтобы продолжить жить по-своему, иранскому истеблишменту необходимы деньги, причем большие, а взять их, кроме как от продажи нефти, неоткуда. Россия, кто бы что о ней ни думал, инвестиции такого масштаба предложить не в состоянии. Да и покупать иранскую нефть в таких объемах нам совершенно незачем. Ее некуда будет деть. Своей хватает, что называется, выше крыши.
Вот так и выходит, что при всех сиюминутных экономических минусах, стратегическое соглашение с Пекином оказывается единственным вариантом долгосрочного выживания иранского государства.
На этом фоне даже 32% скидки на нефтяные цены для Китая, являются вполне приемлемой ценой. К тому же, за нее Иран еще получает статус важного логистического хаба, связывающего не только ближневосточный, но и среднеазиатский регион с Китаем и огромным рынком ВРЭП. А это уже открывает перспективу развивать и другие отрасли собственной экономики, не связанные «с нефтегазовой иглой».
Согласен, расклад выглядит цинично, однако большая политика всегда является искусством возможного, где играть приходится лишь теми картами, что есть, а не теми, которыми хочется в мечтах.
Однако изложенным выше дело не ограничивается. Существуют еще несколько важных факторов, влияющих на происходящее самым непосредственным образом.
Спикер парламента Ирана Мохаммад Бакер Калибаф заявил, что его страна провела необходимые переговоры и готовится к постоянному членству в Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС). Для чего?
Причин минимум две. На самом деле – три, но о третьей речь пойдет позже.
Во-первых, власти Ирана вовсе не в восторге от цены, которую им сейчас вероятно придется заплатить за сохранение перспективы дальнейшего существования своего государства. Неизбежность неизбежностью, но уж слишком велик риск оказаться в вечных сателлитах на очень вторых, если вообще не третьих ролях. Да еще с трудно подъемной кучей долгов, погашение которых окажется зависимым от кредитора, являющегося и покупателем главного экспортного товара страны.
Поэтому им нужен кто-то способный в ощутимой мере китайское доминирование уравновесить. Если не в экономике, то хотя бы в международной политике. Вариантов такого союзника в текущем геополитическом раскладе ровно один – это Россия и членство в ЕАЭС.
Во-вторых, западные СМИ несколько (поправка – сильно) лукавят, гремя во все колокола на тему поглощения Ирана Китаем. Имей эта версия под собой основания, Пекин с Тегераном обсуждали не отдельное, строго двустороннее, соглашение, а прорабатывали бы вариант вступления Ирана во ВРЭП, что гораздо проще по целому ряду соображений. А самое главное в публичной плоскости выглядит более чем пристойно и приемлемо для властей Исламской Республики.
Однако Китай идет по пути двустороннего соглашения. Зачем? Ответ достаточно очевиден, и очень странно, что алармисты его не замечают. Как и уже прочно привязанному к Пекину Пакистану, Китай Ирану отводит роль второго внешнего слоя будущего китайского пространства всеобщего благоденствия.
Если члены АСЕАН на китайскую экономику завязываются жестко и полностью, то внешний круг должен служить элементом сопряжения ВРЭП с другими глобальными политико-экономическими образованиями. Это как бы буферный пояс, сопрягающийся с тем же ЕАЭС. Что дает Ирану возможность взаимодействовать не только с Китаем, но и с Россией, а Китаю – продолжить переформатировать в такой же буфер еще, как минимум, Среднюю Азию.
Тем самым Пекин неофициально предлагает России разделить «на двоих» Среднюю Азию, Кавказ, Закавказье, часть Ближнего Востока. Но не жестко, с видимой границей, «от сих и туда это только мое, от сих и далее сюда – твое», а мягко, смешивая взаимное проникновение и взаимное влияние «в буферной полосе», но ограждая его от проникновения третьих сил.
При этом и Москва, и Пекин видят Иран не только в качестве торгового партнера или источника прибыли для себя, но еще и в роли неофициального «главного смотрящего на Ближнем Востоке», способного уравновесить Израиль, а то и в долгосрочной перспективе существенно подвинуть его влияние в регионе.
И эта роль Тегеран вполне устраивает. Потому что обеспечить не только свои региональные интересы, но даже собственную национальную безопасность, опираясь лишь на свои внутренние силы, он совершенно точно не сможет.
Ирану, для своей защиты, однозначно требуется прямая военно-техническая и даже военная помощь. Но вступить в военный союз он ни с кем не может. По вполне очевидной причине. Он союзников лишь ослабит, тем самым сильно снижая их желание его активно защищать.
А вот если они вложат в Иран свои деньги, тем более такие огромные, если Иран окажется краеугольным камнем в будущей конструкции геополитического влияния сразу в трех регионах, расклад оказывается совершенно иным. Причем, это в равной степени касается как Китая, который, за свои 400 млрд долларов, кому угодно «глаза на седалище натянет», так и России, в области защиты собственного будущего настроенной не менее решительно. В том числе внутренне согласной, фигурально выражаясь, прикрыть Иран «частью тени русского ядерного зонтика».
Именно это и формирует упомянутый выше третий фактор, оказавшийся сегодня главным источником большой истерики в западных СМИ.
Если в течение до 2019 года включительно, 25-летнее стратегическое соглашение между Ираном и Китаем содержало только экономическую часть, то после встречи летом 2020 в документе, судя по всему, появился уже чисто военный раздел, предложенный, как говорят источники, верховным лидером Ирана Али Хаменеи и высшим командованием Корпуса стражей исламской революции, а также руководством иранских спецслужб.
Как следует из опубликованного NYT проекта (который, конечно, не есть истина в конечной инстанции, но достаточно сильно соответствует текущей реальности, что позволяет считать его в достаточной мере достоверным), документ предполагает активное развитие военного сотрудничества сразу в трехстороннем формате.
Предполагается договориться о неограниченном доступе к иранским авиабазам самолетам китайских и российских ВВС. Для чего, в частности, планируется построить «специализированные объекты двойного назначения» (читай – военные авиабазы) рядом с существующими аэропортами в городах Хамедан, Бандар-Аббас, Чабхар и Абадан, на которых возможно постоянное нахождение некоторого количества «модифицированных в Китае версий российских дальних бомбардировщиков Ту-22М3, а также истребителей-бомбардировщиков Су-34 и Су-57».
Китайским и российским военным кораблям будет предоставлена возможность постоянного базирования в ключевых иранских портах Чабахар, Бандар-э-Бушер и Бандар-Аббас.
Отдельно обсуждается развертывание в Иране мощной группировки РЭБ, способной решать задачи раннего предупреждения, защиты (включая глушения противника) и даже нападения (подавление электроники противника на сопредельных территориях, в том числе нейтрализации систем командования, управления, связи, компьютеров, наблюдения и разведки НАТО C4ISR).
Ну, и, конечно, говорится о создании мощной системы ПВО с опорой на С-400 и прочие успешные российские новинки, куда же без них.
Если предположить, что стороны договорятся, Иран превращается в достаточно мощную крепость, непробиваемую для ВВС Израиля и трудно взламываемую даже для массового налета крылатых ракет США.
Плюс к тому, у иранских властей, если так можно выразиться, значительно развязываются руки в части проецирования уже своей иранской «мягкой силы» в Сирию и Ирак, где иранцы сегодня достаточно неплохо закрепились, как более привычные в регионе «свои», чем хорошие, но все-таки далекие «русские», и куда совсем сложно выходит продвигаться Китаю.
Более того, иранский план «Шиитского полумесяца» получает не только тыловую поддержку, но и серьезные материальные ресурсы для его протягивания плоть до Ливана и даже Египта. А это, скажем так, уже непосредственная граница Израиля.
Да и в части сдерживания «турецких инициатив» по восстановлению «Великого Турана», такой Иран тоже окажется более чем полезен. Что важно еще и тем, что это будет соответствовать его собственным государственным интересам, а это очень сильный мотив, гораздо сильнее денег.
Такой вот причудливый получается клубок.
У этой конструкции существует единственное слабое место – специфическая особенность мировосприятия и поведения иранской элиты. Она очень любит тишину и секретность.
Если помните, один раз американцы уже сорвали российско-иранскую договоренность об использовании российскими ВКС некоторых иранских авиабаз в качестве аэродромом подскока при выполнении операций в Сирии в 2019 году. Соглашение еще подписано не было, шли только переговоры, и возникшая шумиха в западной прессе привела к их резкому свертыванию иранской стороной.
Сейчас США пытаются надавить на ту же мозоль. Особенно напирая на то, что военная часть, это, мол, прямая оккупация Ирана Китаем, а экономическая означает, что правительство предательским образом пытается продать всех иранцев Китаю оптом.
Впрочем, Вашингтон тут понять можно. У него с Китаем и без того серьезно подгорает. А тут еще такое явное увеличение его могущества и расширение зоны абсолютного влияния, одновременно формирующего прямую угрозу логистической магистрали через Суэц и сильно снижающее региональный потенциал Индии, из которой США, спят и видят, сделать достойный противовес китайской экспансии в мире. Вот и бьют, куда способны дотянуться.
Однако потуги Лондона и Вашингтона вряд ли что-то принципиально изменят в большой геополитической игре Москвы и Пекина, идущей вокруг формирования новой глобальной геополитической конфигурации мира к 2046–2050 годам.
РУССТРАТ
Ссылка на первоисточник
